Неточные совпадения
Последние слова были сказаны уже в передней. Порфирий Петрович проводил их до самой двери чрезвычайно любезно. Оба вышли мрачные и хмурые на улицу и несколько шагов не говорили ни слова. Раскольников глубоко перевел
дыхание…
Мы свято исполняли этот договор, и в критический момент, когда пан Уляницкий, взяв себя за кончик носа и выпятив языком щеку, осторожно обходил бритвой усы или подбривал бородку около горла, мы старались даже затаить
дыхание, пока он не вытирал в
последний раз бритву и не убирал прибора.
Правда, тяжело нам дышать под мертвящим давлением самодурства, бушующего в разных видах, от первой до
последней страницы Островского; но и окончивши чтение, и отложивши книгу в сторону, и вышедши из театра после представления одной из пьес Островского, — разве мы не видим наяву вокруг себя бесчисленного множества тех же Брусковых, Торцовых, Уланбековых, Вышневских, разве не чувствуем мы на себе их мертвящего
дыхания?..
Он стоял около своего номера, прислонившись к стене, и точно ощущал, видел и слышал, как около него и под ним спят несколько десятков людей, спят
последним крепким утренним сном, с открытыми ртами, с мерным глубоким
дыханием, с вялой бледностью на глянцевитых от сна лицах, и в голове его пронеслась давнишняя, знакомая еще с детства мысль о том, как страшны спящие люди, — гораздо страшнее, чем мертвецы.
Те, наконец, сделали
последнее усилие и остановились. Кучер сейчас же в это время подложил под колеса кол и не дал им двигаться назад. Лошади с минут с пять переводили
дыхание и затем, — только что кучер крикнул: «Ну, ну, матушки!» — снова потянули и даже побежали, и, наконец, тарантас остановился на ровном месте.
— Что, братику, разве нам лечь поспать на минуточку? — спросил дедушка. — Дай-ка я в
последний раз водицы попью. Ух, хорошо! — крякнул он, отнимая от кружки рот и тяжело переводя
дыхание, между тем как светлые капли бежали с его усов и бороды. — Если бы я был царем, все бы эту воду пил… с утра бы до ночи! Арто, иси, сюда! Ну вот, бог напитал, никто не видал, а кто и видел, тот не обидел… Ох-ох-хонюшки-и!
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из
последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения
дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
«Написав мне хоть одно слово, — так кончал Санин свое письмо, — вы сделаете доброе дело, достойное вашей прекрасной души, — и я буду благодарить вас до
последнего моего
дыхания.
Как будто с нее сняли все покровы до
последнего и всенародно вывели ее обнаженною; как будто все эти подлые
дыхания, зараженные запахами вина и конюшни, разом охватили ее; как будто она на всем своем теле почувствовала прикосновение потных рук, слюнявых губ и блуждание мутных, исполненных плотоядной животненности глаз, которые бессмысленно скользят по кривой линии ее обнаженного тела, словно требуют от него ответа: что такое «la chose»?
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой,
Клянусь твоим
последним взглядом,
Твоею первою слезой,
Незлобных уст твоих
дыханьем,
Волною шелковых кудрей,
Клянусь блаженством и страданьем,
Клянусь любовию моей...
Но она только ласково улыбнулась и, ничего не ответив, снова закрыла глаза. Бог судил ей в
последний раз прийти в себя и посмотреть на истинно любящего ее человека.
Дыхание ее стало учащаться, лицо более и более бледнело.
Это была настоящая американская выездка, в которой все сводится к тому, чтобы облегчить лошади
дыхание и уменьшить сопротивление воздуха до
последней степени, где устранены все ненужные для бега движения, непроизводительно расходующие силу, и где внешняя красота форм приносится в жертву легкости, сухости, долгому
дыханию и энергии бега, превращая лошадь в живую безукоризненную машину.
— Не может быть! — прошептал Вельчанинов в недоумении. Она вдруг бросилась целовать ему руки; она плакала, едва переводя
дыхание от рыданий, просила и умоляла его, но он ничего не мог понять из ее истерического лепета. И навсегда потом остался ему памятен, мерещился наяву и снился во сне этот измученный взгляд замученного ребенка, в безумном страхе и с
последней надеждой смотревший на него.
О! милый! — как мне грустно! будто
Свинец в груди наместо сердца…
Как вспомню, что в
последний раз тебя
Здесь вижу — слезы остановятся,
дыханьеРедеет… то боюсь, чтоб не пришел отец мой,
То — чтобы час прощанья не пришел…
Ко мне ужасные теснятся мысли;
Вчерась я видела во сне, что ты
Меня хотел зарезать.
На другой день проходил он к вечеру дикое и пустынное место и, казалось, еще не отдыхал; шаги сделались тише,
дыхание тяжелее; в темноте можно было разглядеть массу еще темнейшую, которая грубо и тяжело вырезывалась на небосклоне; увидев ее, юноша собрал
последние силы, удвоил шаги и вскоре подошел к каменной ограде — вороты были заперты.
Дыхание наступившей весны — той весны, что тянет и манит самих птиц из-за морей, — развеяло его
последние сомнения, вскружило ему голову.
К одиннадцати часам замирали и эти
последние отголоски минувшего дня, и звонкая, словно стеклянная, тишина, чутко сторожившая каждый легкий звук, передавала из палаты в палату сонное
дыхание выздоравливающих, кашель и слабые стоны тяжелых больных.
Турецкий знахарь, ходжа, назначает больному лечение, обвешивает его амулетами и под конец дует на него; в
последнем вся суть: хорошо излечивать людей способен только ходжа «с хорошим
дыханием».
Вынесем, быстрый Пелид, тебя еще ныне живого.
Но приближается день твой
последний! Не мы, повелитель,
Будем виною, но бог великий и рок самовластный.
Хоть бы бежать наравне мы с
дыханием стали Зефира,
Ветра, быстрейшего всех, — но и сам ты, назначено роком,
Должен от мощного бога и смертного мужа погибнуть.
Или это и было
последним актом вочеловечения, когда дух нисходит до земли и
дыханием своим метет пыль и навоз?
Животная личность страдает. И эти-то страдания и облегчение их и составляют главный предмет деятельности любви. Животная личность, стремясь к благу, стремится каждым
дыханием к величайшему злу — к смерти, предвидение которой нарушало всякое благо личности. А чувство любви не только уничтожает этот страх, но влечет человека к
последней жертве своего плотского существования для блага других.
Опять стон, жалобный, протяжный.
Последний, может быть, предсмертный, ужасный стон. И тотчас же наступает тишина, нарушаемая лишь складываньем мокрых шуршащих простынь… Маленькое, сразу успокоившееся тельце, распростерто в безжизненной позе на постели… Раскрывшиеся без
дыхания губки и крепко сомкнутые глаза…
„Это страх действует! это мечта!” — думает она и пилит, сколько сил достает. Уже кольцо едва держится в цепи. Она просит Паткуля рвануть его ногою. Он исполняет ее волю; но звено не ломается. Роза опять за работу. У пленника пилка идет успешнее: другая связь в окне распилена; бечевка через него заброшена; слышно, что ее поймали… что ее привязывают… Роза собирает
последние силы… вот пила то пойдет, то остановится, как страхом задержанное
дыханье… вот несколько движений — и…
Княжна слушала, затаив
дыхание. Она припомнила, что действительно поведение Капочки за
последнее время было очень странно… Для княжны теперь становилось ясно все. Эта предсмертная исповедь была бредом сумасшедшей.
Он снова стал бродить по комнатам. Он останавливался перед роялем, перед диванами, перед креслами, припоминал, когда она играла
последний раз, где и как сидела. Он вдыхал воздух ее комнаты. Он проник в ее будуар, аромат ее духов охватил его, он тяжело дышал, казалось, упиваясь ее
дыханием. Часы на камине показывали без четверти двенадцать.
Ее глаза сверкали. Она обжигала его взглядом: он чувствовал у своего лица ее горячее
дыхание, так как при
последних словах она наклонилась к нему совсем близко; ее руки нервно сжимали его пальцы.